Партия.

(По мотивам сериала "Дневники вампира").

Дело было вечером, делать было нечего... точнее не так, делать было чего, причем работы было много. У меня лежали три статьи и куча отснятого материала, с пометкой «СРОЧНО!».  В голове был жуткий неписец, который отказывался уходить даже под угрозой в виде завтрашней выволочки от главреда. В попытке отвлечься я полезла на фикбук, где наткнулась на вот это «щастье». Уж не знаю, что там у моего неписца переклинило, потому что идеи моих творческих «тараканов» периодами вводят в ступор не только окружающих, но и меня саму. Однако вместо новостей я написала первый в моей жизни фанфик по ДВ. Потом у меня добрый провайдер отрубил интернет, и что в понедельник скажет главред, стало уже не важно, потому что теперь была железобетонная отмазка о причине отсутствия материала на портале. Страстным поклонникам Деймона читать не советую, ОСС и его, и Елены, хотя кто сказал, что не могло быть так…

Жизнь снова подставила ей подножку, причем там, где она меньше всего ждала. Не в первый раз, она справится, как всегда. Только как же больно сознавать, что тому, кого ты любишь, тому, в ком ты была уверена, что не бросит, не оставит, всегда поможет и защитит, ты оказалась не нужна. Сделав в своей жизни поступок, который полностью противоречит всем принципам, она проиграла, оказалась не нужна, ее променяли… На ее же убийцу.

Кто-то говорил, что любовь – это болезнь. Ну что же, значит, она переболеет, в конце концов, у нее впереди вечность. Она должна переболеть.  Не ради кого-то, в первый раз не ради кого-то, а ради себя. Пора и ей становится эгоисткой. Жизнь – чертова партия в шахматы, вот только почему то ей всегда достаются только шах и мат.

50 лет спустя.

Деймон  зашел в туалет бара и сделал вид, что моет руки. А эта рыжая ничего на вкус, может через пару дней он даже повторит их встречу.

 Хлопнула дверь, впуская внутрь какого-то парня, и в следующую минуту он услышал удивленный возглас. Подняв голову, вампир чуть сам не издал аналогичный звук, из зеркала на него смотрела его полная копия. Вот только этому человеку было явно больше тридцати, в уголках глаз притаились морщинки, а щеки покрывала трехдневная щетина. Да и вместо привычных старшему Сальваторе темных цветов, на парне была светлая футболка и песочного цвета джинсы.  Приглядевшись, вампир отметил еще одно отличие, глаза мужчины были не серо-голубые, а чуть-чуть с зеленцой, да и волосы были не черные, а темно-коричневые, довольно редкого пепельного оттенка, отчего казались почти вороными. Но тем не менее, сходство было просто поразительным. 

Ну уж нет, – пронеслось в голове. – Еще не хватало, чтобы по городу расхаживал мой двойник. Их и так много развелось.

На лице Деймона проступили вены, а глаза из льдисто-голубых в миг стали кровавыми. Но не успел он приблизиться к мужчине, как оказался отброшен к противоположной стене, в грудь ему уперся кол, а перед собой он увидел оскаленную маску вампира, точнее вампирши. Очень хорошо ему знакомой вампирши.

– Что ты тут делаешь Кетрин?  И где мой брат? – удивлению Демона не было предела, всего пару недель назад он разговаривал со Стефаном и они с Пирс были в Париже, отмечали очередное примирение.

– Кетрин говоришь? – девушка отошла на шаг, с насмешкой смотря на Сальваторе. – А если подумать? Или в твоей голове больше нет вариантов? Всего лишь двести с небольшим, а уже склероз. Раньше ты быстрее складывал два плюс два.

Из противоположного угла раздался мужской смешок. Его двойник стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на двух вампиров, как на что-то само собой разумеющееся.

– Елена? – удивлению Деймона не было предела.

Тогда пятьдесят лет назад он оттолкнул пришедшую к нему девушку и уехал с Ребеккой, не поверил в ее чувства и не захотел снова переживать боль от ее метаний. Да и потом тщательно избегал Мистик Фоллс и все, что было связано с ним, чтобы не бередить старые раны.

Ребекка… Десять лет они провели вместе, точнее десять лет они изводили друг друга ссорами, ревностью, взаимным эгоизмом и безумным сексом, а так же ощущением пустоты внутри и пониманием неправильности всего происходящего. А потом еще сорок лет он жил, так же как и до Гилберт – секс, алкоголь, кровь, разные города.  Был ли он счастлив? Он никогда не задавал себе этот вопрос. В принципе, его все устраивало. И вот его прошлое ворвалось в его жизнь в неприметном баре очередного маленького городка.

– И тебе привет, Деймон. Давно не виделись. Как Стефан? Слышала, они с Кетрин вновь разнесли какой-то отель. И этот мужчина утверждал, что всегда хотел спокойной человеческой  жизни, – Елена звонко рассмеялась.

Деймон с удивлением рассматривал стоящую перед ним женщину. Она изменилась. Прямые когда-то волосы сейчас ложились на плечи волнами, подростковые джинсы и кеды сменили туфли и элегантные брюки.  Неудивительно, что он перепутал ее с Пирс. Но вот взгляд, он остался прежним, только теперь в нем к доброте и мягкости прибавилась уверенность, мудрость и какое-то спокойствие.

Стоявший до этого в стороне мужчина подошел и обнял Елену за талию, утыкаясь носом в макушку, а ведь когда-то он сам делал точно так же.

Глаза вампирши вспыхнули, а руки накрыли ладони мужчины, еще теснее прижимая их к себе.

– Кстати познакомься, это Ричард, мой муж. И да, я в курсе, что вы похожи, как и он в принципе. Не ожидала, что когда-нибудь встречу тебя. Ты же не любитель маленьких городов. 

– Елена, нас Клери ждет, – видимо мужчине совершенно не нравилось, то, что прошлое его супруги стоит перед ним, да еще и смотрит на него отражением в зеркале. Знать о схожести – это одно, увидеть воочию – другое.

– Не волнуйся, она же с Локвудами. Пока Кер не примерит на нее весь торговый центр, они не успокоятся.

Мужчина с пониманием закатил к потолку глаза, вызвав теперь уже у Деймона смешок. Значит, блондиночка неподалеку и за это время умудрилась стать Локвуд. Но кто такая Клери?

– Предвидя твой вопрос, Сальваторе, скажу, что Клери – это наша дочь. Родная.  Как? Ответ ты, думаю, сам знаешь. Бонни.   

Все происходящее казалось вампиру каким-то фарсом. Он стоит в баре, в мужском туалете и беседует с бывшей девушкой своего брата и своей  несостоявшейся девушкой после пятидесяти лет разлуки, да еще и в присутствии ее мужа, похожего на него как две капли воды. Но самым безумным во всем этом было предложение Елены.

 – Кстати мне кажется, что мы выбрали странное место для беседы?  Может, вернемся в бар? Я с удовольствием узнаю, как у тебя дела, Деймон, все же 50 лет не виделись.

В голове Сальваторе путались мысли. Муж-человек, дочь.  И Ричард, он похож на него, как брат-близнец. Значит, тогда она не врала. Не играла. Тогда она действительно сделала свой выбор. А он? Уехал с Ребеккой, сбежал. С той кто убила Елену. Он добивался любви этой девушки столько лет, а когда она наконец-то признала, что любит его, сбежал. Испугался боли, а может, просто так привык к тому, что всегда «был только Стефан», что гнаться за несбыточной мечтой, страдать по девушке брата было для него проще, чем примириться с тем, что идеального, благородного Стефана могут и правда оставить ради него? Не было проще признать выбор Елены очередным витком игры, чем позволить себе быть счастливым? Но сейчас она здесь, и этот Ричард, как подтверждение ее выбора. Она искала ему замену. Но зачем замена, если есть оригинал? Может еще не все потеряно? 

Сев за один из дальних столиков и жестом подозвав официанта, Гилберт  заказала бутылку виски. Похоже, они были здесь частыми гостями. Она казалась спокойной и расслабленной. Или ее и правда не волновало происходящее, или она за эти годы отлично научилась скрывать свои чувства под маской.  

Деймон помнил, прежняя Елена редко смотрела ему в глаза, пряталась, испуганно отворачивалась и скрывала пылающие щеки за длинными волосами. Сидящая напротив женщина спокойно выдерживала его взгляд, не пытаясь отвести свой. И ее глаза, они больше не напоминали взгляд испуганной лани, теперь там жил покой, но стило ей посмотреть на своего мужа, как в них тут же загоралась нежность. Когда-то таким же взглядом Елена смотрела на его брата, а он до крови впивался в ладонь ногтями, от ревности мечтая, чтобы когда-нибудь она посмотрела так и на него.

Ричард, склонился к супруге, надеясь, что чуткое вампирское ухо не способно услышать его слова.

– Я думаю, вам стоит поговорить. И мне кажется, что лучше, если без меня.

В ответ девушка накрыла его руку своей, и это безмолвное «спасибо»  резануло давно забытым чувством ревности. Между ними было понимание, то, что когда-то послужило началом для них с Еленой.

Как только мужчина скрылся за дверью, Елена спокойно разлила виски по бокалам и подняла свой, смотря на Сальваторе поверх золотистого напитка.

– Ну что за встречу Сальваторе.

Алкоголь привычно обжег горло, разлившись по венам теплом. За столом повисла тишина.

– И как дела в Мистик Фоллс? – Деймон решил-таки нарушить затянувшуюся паузу.

– Честно говоря, я не особо в курсе. Уехала оттуда почти следом за вами. Сначала, правда, решали вопрос с Джереми и его меткой, меня совершенно не радовало, что благодаря твоему брату мой превращался в безумного убийцу. Потом разбирали, что правда, а что вымысел в этой истории с лекарством и Сайлосом. Теперь уже мне приходилось сотрудничать с Никлаусом. Вся история оказалась не меньшей фальсификацией, чем проклятье Солнца и Луны. Лекарство есть, но оно подействует только на самого Сайлоса, потому что он не вампир по сути своей, свое бессмертие он получил иным, нежели мы путем. Так что для нас это зелье совершенно бесполезно. 

Джереми удалось перебороть метку благодаря Бонни и Нику. Оказалось что древний не так уж плох, по-своему. Ну, по крайней мере, он постарался показать, что у него есть и хорошая сторона, – Гилберт усмехнулась.

В мире точно все перевернулось. Гилберт, отзывающаяся о Майклсоне, как о старом приятеле. Первородный гибрид, помогающий вернуть разум охотнику. И Беннет, сотрудничающая с Никлаусом. Хотя нет, последнее уже было как-то.

– А потом он вместе с братом срочно уехал в Новый Орлеан. У нашего гибрида оказались проблемы посерьезнее, чем пытаться очеловечить меня и превратить снова  в мешок с кровью. 

– Да, я в курсе. Проблему назвали Хоуп.

– Ах, ну да, я и забыла. Ребекка. Я даже не спрашиваю как она сейчас. Потому что она нормально. Мэтт сопротивлялся года три, а потом сдался. Они сейчас в Гималаях или Тибете, а может на Южном полюсе. Оседлая жизнь не для них, – Елена залпом выпила свой виски и снова наполнила их бокалы.

– У Бони и Джереми, кстати, трое детей. Увы, и им пришлось покинуть город следом за нами. Ведьмы стареют медленно, как и охотники, люди стали замечать. Так что как сейчас дела в Мистик Фоллс – я не знаю. Ну а про Кер и Тайлера, думаю, ты и так все понял. Что ты еще хотел узнать?

Глядя на сидящую перед ним вампиршу, ему хотелось спросить только одно: «Куда делась та Елена?» Женщина перед ним носила то же имя, имела ту ж внешность, но казалась совершенно незнакомой. Думал ли он, что когда-нибудь встретит ее снова, его принцессу? Представлял ли их встречу? Если и да, то точно не так, ни в одной из его фантазий она не сидела, глядя совершенно равнодушно и спокойно рассказывая последние новости о жизни их общих знакомых. Как будто и не было ничего, как будто она никогда и не любила его…

 – Тогда пятьдесят лет назад, ты…

Елена резко перебила мужчину, поставив свой бокал на стол. Карие глаза вспыхнули  каким-то странным отголоском не то былой боли, не то ненависти.

– Не стоит ворошить былое, Деймон. Прошлое должно оставаться прошлым.  Все прошло.

– Глядя на Ричарда, я в этом сомневаюсь, – Сальваторе иронично приподнял бровь. – Твой выбор супруга говорит сам за себя. Не получив оригинал, нашла замену.

– Ну, видимо, я в этом мало отличаюсь от братьев Сальваторе. Ваш выбор девушки более полувека назад говорил о том же.

– Я никогда не видел в тебе Кетрин.

– Тогда с чего ты взял, что я вижу в Ричарде тебя?

– И все же…

Тряхнув волосами, Елена откинулась в кресле. На ее губах появилась грустная улыбка.

– Мы достаточно долго вместе, по человеческим меркам. Я не хотела портить ему жизнь, не хотела ему своей судьбы. Мне не нужна была вечность. Но когда я утонула, ты убедил меня ее принять. А потом мне она уже не была нужна без тебя. Вот только тебе не была нужна я. Ты предпочел мою убийцу. Не перебивай меня Деймон, – девушка подняла руку в защитном жесте, останавливая его попытку прервать ее монолог. – Я и так знаю, что ты хочешь мне сказать. Ты не поверил, решил, что это очередная игра, побоялся еще большей боли. Я понимаю. Стефан хотя бы не стал лицемерить. Не получилось с одним двойником, попробуем со вторым, тем более что опыт уже имеется. Ему неважно кто это будет: я или Кетрин. Все равно на одно лицо. Сначала он видел во мне ту идеальную Кетрин, которую он хотел бы видеть и любить, теперь видит в Кетрин идеальную Елену, которая всегда выберет его. Как только Пирс надоедают его игры в «идеалы» они ругаются, громят все в округе, клянутся в вечной ненависти, а спустя пару лет снова мирятся до следующего срыва. И поверь, так и будет продолжаться, пока моей прапрабабке не надоест эта игра. 

Заметив его удивленный взгляд, Елена неопределенно махнула рукой.

– Никлаус частенько радует нас очередной серией бесконечной мыльной оперы «Пирс-Сальваторе или снова на те же грабли». Ты удивлен? А что, ты и правда думал, что он упустит Пирс из виду? Убивать он ее, кажется, уже не собирается. Но по привычке не выпускает из поля зрения. Тем более, что они со Стефаном его отлично развлекают.

– О спокойной семейной жизни моего брата я и так знаю. Но ты отвлеклась от удивительного рассказа о том, как же ты, не чувствуя ко мне больше ничего, связалась-таки с моей копией, при этом утверждая, что не хотела ему судьбы «эпик лав с вампиром».

– Не ожидала, что тебя так заинтересует моя жизнь, спустя столько лет. Хотя, мы же в ответе за тех, кого обратили.

– Гилберт, что я вижу, ты научилась шутить? – Сальваторе хрипло рассмеялся, получив в ответ кривоватую ухмылку, напомнившую ему его собственную.

– О, Деймон, ты даже не представляешь, сколько за это время у меня обнаружилось скрытых талантов. – Елена подалась вперед, пристально глядя в глаза мужчине.

– Продемонстрируешь? – он повторил ее движение, вмиг оказавшись в паре сантиметров от ее лица. Льдисто-голубой взгляд боролся с теплым шоколадным, казалось воздух вокруг вампиров начал накаляться и искрить.  Сократив расстояние до минимума, Елена прошептала, почти касаясь своими губами губ Сальваторе:

– Обойдешься, – и мигом оказалась снова расслабленно облокотившейся на свое кресло.

– Да, я не хотела своей судьбы Ричарду. Мы встретились, когда ему было, как когда-то мне, восемнадцать. Да, в первую очередь меня привлекла его внешность. Он был так похож на одного вампира, который сначала  забрался в мое сердце, а потом выбросил его, как не нужную игрушку, не смотря на клятвы и обещания.

Я отталкивала его, он продолжал бороться, я прогоняла, он не уходил. Я пыталась его напугать своей сущностью, на что он выдал, что ему все равно кто я, хоть снежный человек. Тогда пришлось сменить тактику. Я играла его чувствами, надеясь, что он сдастся. А он не сдавался. Рассказала ему о тебе, о том, что вы похожи. Надеялась, Ричард решит, что он лишь замена, и уйдет. Не ушел. И тогда сдалась я. Позволила себе снова чувствовать, любить, поверить. Любить мужчину, который всегда выберет меня. Вы похожи внешне, да и характерами тоже во многом. Но в нем есть то, чего не оказалось у тебя Деймон. Смелость идти до конца. Зная, что я не постарею, зная, что я когда-то любила мужчину, как две капли воды похожего на него. Зная, что у нас никогда не будет детей. И вера, вера в меня. В то, что я люблю его, выбрала его. И всегда буду выбирать его. А потом появилась Клери. Бонни исследовала заклинание, которое применяли Деваро, дабы поспособствовать беременности Хейли и предложила рискнуть. Клаус гибрид, а Хейли оборотень; я двойник, а Ричард человек. Могло что-то и получится. Шанс был минимален. Я рада, что нам повезло и что Клери человек.

– Итак, у тебя, Гилберт, снова радуги и единороги. Правда, теперь не со Стефаном, а с моим двойником.

Ревность и злость застилали разум. Больно, как же больно. Если бы он тогда не уехал. «Ты поступаешь правильно», – всплыли слова Бекс. Ни черта не правильно.

В голове пронеслись воспоминания о том, сколько раз Елена давала ему второй, третий, десятый шанс. Он ведь и правда частенько срывался. А когда нужно было дать шанс ей, когда надо было переступить через свои принципы, как часто из-за него делала она, он не смог. Он  просто не хотел снова чувствовать эту боль, не хотел – и вот получил ее снова, только в разы усиленную. Когда ему было больно, он всегда старался сделать больно другим, и сейчас хотел не просто сделать, уколоть, он хотел буквально уничтожить сидящую напротив него женщину.

Почему все вокруг оказались до чертиков счастливы? Даже его братец белкоед в своей иллюзии. Даже долбанный квотербек Мэтт. Все. Кроме него. Снова. От этого хотелось ударить наотмашь, по самому больному. Дать почувствовать всю ту боль, что переживал сейчас он.

– Ну, я бы не стала так идеализировать. Радуги и единороги – это точно не про нас. Мы, конечно, не Донованы, бары не громим и потом кровати не ломаем. Но у нас тоже и посуда летает, и крыша ходуном ходит. Как я уже говорила, вы с Ричардом похожи не только внешне.

– Ну да я теперь точно знаю, как бы выглядел десять лет спустя. Кстати, об этом. Сколько твоему благоверному сейчас – тридцать пять, тридцать восемь? Вы уже смотритесь как отец и дочь. Или вы решили дотянуть обращение до того момента, когда будете выглядеть как дедушка и внучка? – Привычка прятать боль за злой иронией, жалить ядом слов всегда помогала ему возвращать самообладание. – А ты снова лжешь, Елена, и я снова заставлю тебя признать это. Мы эгоисты, и если ты так любишь этого Ричарда, то просто не сможешь его отпустить, позволить ему умереть и состариться.

– Он не собирается становиться вампиром, а я не настаиваю. Это всегда должен быть добровольный выбор, – в глазах Елены плескалась печаль.

– Как же я забыл, правильная и благородная Елена. Значит, вам осталось еще лет тридцать-сорок, причем вряд ли в конце твой обожаемый супруг будет выглядеть все так же шикарно. А ты же по-прежнему будешь оставаться молодой и прекрасной. Да, да, конечно, я понимаю, ты его никогда не покинешь, и будешь сидеть у его кровати в тот момент, когда он испустит последний вздох. Все как всегда возвышенно и романтично. А потом что? Будешь снова искать очередного двойника меня и убеждать его и себя, что не видишь в нем всего лишь копию?

– Не будет никакого «потом», Деймон, – чуть грустная улыбка и мягкая решимость во взгляде.

– В смысле?

– Как только жизнь Ричарда оборвется. Кол в сердце, или солнце, разница небольшая. Мне не нужна вечность без него. Я не играю в благородство, Деймон, не притворяюсь тем, кем не являюсь. Ни сейчас, ни тогда.  Я все та же правильная Елена Гилберт. И тогда, в отношении вас мне меньше всего хотелось походить на Кетрин. Любовь к тебе была моим самым неправильным поступком, я боялась ее, боялась тебя, боялась разрушить ваши отношения со Стефаном окончательно. Поэтому до последнего цеплялась за твоего брата. Возможно, не начни тогда Стефан разговор, я бы так и не смогла оставить его, а со временем возможно, и смогла бы задушить в своем сердце чувства к тебе. Но я сдалась, признала и приняла то, что любила тебя. И это было моим вторым самым неправильным поступком. Но это был мой выбор, и, сложись все иначе, он бы не поменялся ни через месяц, ни через год, ни через десять лет.

– Елена, – он накрыл ее ладонь своей, наслаждаясь мягкостью кожи, вдыхая такой знакомый аромат ее духов. Позволяя себе на секунду снова помечтать. Он все исправит, и они будут вместе, теперь уже навеки. Он сделал глупость тогда, снова все испортил. Но он любит ее, он всегда любил ее. Как и она.

Девушка мягко освободила свою руку.

– Не обольщайся, Деймон. Ты сделал свой выбор. Пятьдесят лет назад. Мне потребовалось тридцать лет, чтобы перестать любить тебя. Чтобы перестать искать тебя в толпе, кидаться вслед каждой кожаной куртке и взлохмаченной темной шевелюре. Тридцать лет, из которых первые пять я провела в аду, не смотря на одержимость Джереми и поиски лекарства. Я каждый день ждала, что ты войдешь в дверь, ложилась спать с телефоном в обнимку, ожидая звонка. Порой мне казалось, что вот-вот еще немного – и я начну преследовать всех окрестных воронов с криками «Деймон!». Тридцать лет, Деймон, я выбиралась из того ада, в который ты меня отправил. Тридцать лет борьбы с самой собой и еще десять, когда собирала себя по кусочкам. А потом, когда, казалось бы, пришла в себя, появился Ричард. Любовь – это болезнь, и для меня тогда это был эксперимент, чтобы доказать самой себе, что выздоровела. Да, я излечилась от тебя, но смертельно заболела им. Так что не уподобляйся Стефану, это тебе не к лицу, Дей. Не строй иллюзий и не влюбляйся в них, – Елена достала из своей сумки кошелек.

– Мы каждый день делаем выбор, принимаем решения, и у каждого из них есть цена. Думаю, свою за то, что позволила себе полюбить Деймона Сальваторе и заставила страдать твоего брата, тебя и разрываться самой, я заплатила сполна, – бросив на стол пару смятых купюр, Елена поднялась.

– Счастливой вечности, Деймон, – слегка покачивая бедрами и не оборачиваясь, девушка пошла к выходу.

В голове Сальваторе пульсировали ее слова. Мы делаем свой выбор и платим за него цену. Пятьдесят лет назад он сделал свой выбор, отправив любимую девушку на тридцать лет в ад всего парой фраз. Тогда ему казалось, что они с братом, оба оставив Гилберт, поставили ей шах и мат. Сегодня он понял, что начатая тогда партия только казалась завершенной.  Их вечное соперничество с братом, его попытки добиться Елены, сначала чтобы просто позлить своего братца за Кетрин, а потом для того, чтобы поверить, что кто-то способен выбрать его, он добился. Она выбрала его. А он не поверил. 

И вот спустя пятьдесят лет он таки увидел финал той шахматной партии. Вот только шах и мат был поставлен ему. И сделала это пешка. Один ход – и она повергла всесильного короля.

Деймон встал и быстрыми шагами направился к выходу. Он уже знал, что будет делать дальше. Пройдет еще каких-то сорок лет, и в один, возможно, серый и ненастный день глаза Ричарда навсегда закроются, а следом, после похорон мужа сделает все, чтобы оборвать свою жизнь, и его принцесса. 

Она сказала, что ей понадобилось тридцать лет, чтобы переболеть им.  Но то, что она в итоге выбрала Ричарда, говорит, что иммунитет у нее не  появился. Что ж, значит, у него есть крохотный шанс заразить ее снова. И он будет полный дурак, если не попробует. Главное подождать и оказаться в нужное время в нужном месте, не позволяя Елене совершить задуманное.  Кажется, на ближайшие лет сорок у него есть чем заняться. Радует одно: на этот раз это не сто пятьдесят.  

Похоже, пора снова расставить фигуры на шахматной доске, он сделал свой выбор и если проиграет, то цена будет достаточно высока, потому что ему тоже не нужна вечность без нее. Пора наконец-то признаться в этом, хотя бы пока самому себе.